Завтра сын пойдет знакомится со своей первой учительницей. И я невольно начал вспоминать о своей первой учительнице. Это была выпускница педагогического отделения СС, в котором с отличием закончила её мама, которая тиранила учеников уже не первый год.
Наш класс был у нее первым. Это был ужас, за первый год учебы я перенес такое количество психологических и физических пыток и унижений, что перейдя в другую школу, чувствовал себя как освобожденный политзаключенный.
У нас в первом классе была парта позора, на нас кричали и унижали, после проверки тетради швырялись через весь класс, так же левитировать могли и другие предметы. Ученик мог простоять в углу весь урок за минутное опоздание. Ученика могли оставить после уроков, и тогда к «воспитанию» подключалась мама учительницы и было еще жёстче.
Не знаю как другие ученики, а я чувствовал себя партизаном повстанцем, который попал в застенки гестапо. И я знал что мою волю никому не сломить, я могу выдержать все и буду стоять с высоко поднятой головой. Как Мальшич-кибальчиш.
Скоро сын научится читать и писать, и я дам ему почитать несколько моментов которые я помню из школы. Это все происходило довольно давно, и не является 100% объективной правдой, но расскажу как запомнил.
Однажды, учительница сломала мне линейку, скорее всего я игрался ею, и она просто сломала её на две части вдоль. Расстраиваться не было смысла, и я подумал что это даже лучше, теперь у меня 2 линейки. А тут надо было чертить поля в тетрадке и один из соседей попросил у меня линейку. И чертить мы начали не по ровному краю, а по поломанному. И как можно догадаться вместо образцово показательных полей у меня (а возможно не только у меня) получились красивые кривые. Почему-то учительницу это привело в ярость, и моя линейка была поломана на множество мелких кусочков.
Однажды зимой я со своим другом Борей опоздали на урок. Возле двери уже стояли дети, которые как и мы опоздали, учительница нас то же присоединила к этой группе. Стоять было очень скучно и в куртках жарко, а разговаривать было нельзя. Поэтому мы начали играть в игру которую тут же и придумали. Один из нас был вешалкой и молча стоял оттопырив палец, другой вешал на этот крючок куртку и загибал крючок. Так меняясь ролями мы играли столько времени, сколько потребовалось учителю понять что весь класс наблюдает не за ней, а за игрой нескольких оболтусов возле входа. Дальше помню мало, но она подошла ко мне и сдернула с вешалки куртку. До сих пор помню её глаза, как она смотрела на меня.
А еще была забавная история. На перемене учителя не было и мы играли в учителя. Швыряли тетрадки, обзывались, и кричали на «класс», учителей было несколько. Я катался на стуле учителя и разбрасывая ручки и тетрадки играл лучше всех. Стул был очень старый и очень шатался. Когда учительница пришла и увидела что мы устроили она очень ругалась еще сильнее швыряя тетрадки и другие предметы. А потом села на стул, а стул её не выдержал и упал, а она вместе с ним. Такого дружного и громкого смеха я никогда не слышал. Потом она встала и ушла, но пришла её мама и кричала еще сильнее чем её дочь.
Надеюсь сын, ты о подобных практиках будешь знать только из моих рассказов. Учись легко, много читай, и не давай себя в обиду. С любовью. Твой папа.